Тютчев как дремлет сад темно зеленый. Анализ стихотворения Тютчева «Как сладко дремлет сад темно-зеленый …. Анализ стихотворения Тютчева «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…»

(2)

Стихотворение Тютчева «Как сладко дремлет сад темно-зеленый … », без сомнения, можно отнести к романтико-философской лирике, столь характерной для поэта: здесь и борьба дневных и ночных стихий, тема земли и неба, вечные вопросы о вере, месте человека во вселенной, его: одиночестве, смысле бытия.

Структура стихотворения так же типична для философских произведений поэта: первые строфы — это волшебное описание природы, а последние — философские размышления.

В 1-й строфе создана чудесная картина ночного сада. Автор любуется, восхищается цветущей весенней природой воспевает ее гармонию с пафосом и страстью, и это впечатление усиливает повторяющееся восклицание «как сладко».

Но здесь эпитет «сладко» не кажется приторным, а создает ощущение наслаждения покоем, сном. Картина в высшей степени поэтична, изобилует инверсиями и палитрой цвета.

Ее можно было бы сравнить с живописным полотном Куинджи, если бы не голубизна ночи, которая наполня сад воздухом, увеличивает объем, раскрывает замкнутое пространство сада и предопределяет переход к изображению бездонного неба во 2-й строфе.

Во 2-й строфе мы ясно ощущаем, что ночь — это не полный покой: она полна звуков, движения. В этой строфе уж ощущается одиночество лирического героя, оказавшего наедине с таинством ночи. Эта неясность, неизведанность «как в первый день созданья», волнует и тревожит героя.

Загадочность и тревожность ночи противопоставлены у автора ясности и порядку трудового дня. Здесь чувствуется столь характерная для поэзии Тютчева противоречивость, некоторая парадоксальность мысли: с одной стороны, автор показывает, что именно ночью все стремится к покою, замирает.

С другой стороны, жизнь не прекращается, в каких-то проявлениях становится интенсивнее, слышны восклицания, музыка.

В 3-й строфе главной является антитеза: объятие сном, замирание дневного движения, связанного с материальной деятельностью, и освобождение духовной жизни, мыслительной, «бестелесной» энергии, которая была заключена в телесную оболочку днем.

Автор воспринимает эту вырвавшуюся энергию как «чудный, еженощный гул». Возможно, этот образ возникает от напряженного вслушивания в звуки ночи. И этот гул сводил на нет Спокойствие и умиротворение 1-й строфы.

Если во 2-й строфе покой сменяется волнением, то теперь настроение становится тревожным и смятенным, такое впечатление достигается многочисленными ассонирующими «у»: «труд уснул», «проснулся чудный», «еженощный гул», «откуда он, сей гул».

Стихотворение заканчивается риторическим вопросом. Сон раскрепощает все скованные днем-силы души, не столько светлые, сколько темные. Именно эти силы ассоциируются у Тютчева с хаосом, бездной, они вызывают страх, потому что обладают разрушительной энергией, несут угрозу свету и гармонии.

Такое умолчание вызывает желание проникнуть в недосказанные мысли автора и найти свой ответ, рождает новые вопросы: зачем думам рваться ввысь, почему им тесно в человеческой оболочке?

Наверное, потому, что такова натура человека: его душа стремится к неизведанному, непознанному, ищет ответа на бесконечные вопросы о тайнах мироздания и надеется найти его там, в вышине, в бесконечном хаосе ночи.

Тютчев обращается к теме ночи не раз в своих стихотворениях, и ночной гул тоже возникает неоднократно, например:

4.5 / 5. 2

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!

Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…

На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный еженощный гул…

Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..

Анализ стихотворения Тютчева «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…»

Написанное в 1830-е годы стихотворение «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…» относится к ранней пейзажно-философской поэзии Тютчева. Как и многие произведения Федора Ивановича, посвящено оно ночи и связанным с ней размышлениям. В первой строфе перед читателями предстает описание прекрасного сада. Восторг, испытываемый лирическим героем произведения, подчеркивается при помощи использования восклицательных предложений. В начале текста Федор Иванович больший упор делает на цветовую гамму рисуемой картины. Важную роль при этом играют яркие эпитеты. Яблони поэт называет убеленными цветами, месяц – золотым, ночь – голубой. Уже во втором четверостишии настроение текста становится другим. Отсутствуют восклицательные знаки. Далее им на смену придут многоточия и риторические вопросы. Ночь полна разнообразных звуков. Лирический герой слышит и далекую музыку, и журчание ключа. У него появляется ощущение таинственности происходящего. Кроме того, Тютчев затрагивает тему неизменности вечных законов жизни. На протяжении тысяч лет первоосновы мира остаются одинаковыми. Звезды в бездонном небе светят для героя так же, как они светили «в первый день созданья».

В третье строфе поэт будто возвращается немного назад – к моменту наступления ночи, когда на мир дневной спускается завеса, практически прекращается движение и редкий человек работает. Если город спит, то природе в это время не до сна. Герой стихотворения замечает, что в лесных вершинах пробуждается чудный гул, повторяющийся каждую ночь. Четвертая и финальная строфа отведена под философские размышления, навеянные наблюдаемым пейзажем. Такой прием характерен для творчества Федора Ивановича, о чем писал еще Фет: «Тютчев не может смотреть на природу без того, чтобы в душе его единовременно не возникла соответственная яркая мысль». Ночь для поэта – время, когда человек остается один на один с бездной, когда просыпается хаос. Когда наступает темнота, ухудшается зрение, но острее становится слух, поэтому столько звуков слышит герой стихотворения «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…». Ночь приносит с собой на землю совсем другой мир – мир бестелесный, невидимый, но реально существующий. К темному времени суток у Тютчева двоякое отношение. С одной стороны – у человека появляется возможность постичь тайны бытия. С другой – как говорилось выше, ему приходится столкнуться лицом к лицу с бездной.

Фёдор Иванович Тютчев

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!

Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…

На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный еженощный гул…

Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..

Написанное в 1830-е годы стихотворение «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…» относится к ранней пейзажно-философской поэзии Тютчева. Как и многие произведения Федора Ивановича, посвящено оно ночи и связанным с ней размышлениям. В первой строфе перед читателями предстает описание прекрасного сада. Восторг, испытываемый лирическим героем произведения, подчеркивается при помощи использования восклицательных предложений. В начале текста Федор Иванович больший упор делает на цветовую гамму рисуемой картины. Важную роль при этом играют яркие эпитеты. Яблони поэт называет убеленными цветами, месяц - золотым, ночь - голубой. Уже во втором четверостишии настроение текста становится другим. Отсутствуют восклицательные знаки. Далее им на смену придут многоточия и риторические вопросы. Ночь полна разнообразных звуков. Лирический герой слышит и далекую музыку, и журчание ключа. У него появляется ощущение таинственности происходящего. Кроме того, Тютчев затрагивает тему неизменности вечных законов жизни. На протяжении тысяч лет первоосновы мира остаются одинаковыми. Звезды в бездонном небе светят для героя так же, как они светили «в первый день созданья».

В третье строфе поэт будто возвращается немного назад - к моменту наступления ночи, когда на мир дневной спускается завеса, практически прекращается движение и редкий человек работает. Если город спит, то природе в это время не до сна. Герой стихотворения замечает, что в лесных вершинах пробуждается чудный гул, повторяющийся каждую ночь. Четвертая и финальная строфа отведена под философские размышления, навеянные наблюдаемым пейзажем. Такой прием характерен для творчества Федора Ивановича, о чем писал еще Фет: «Тютчев не может смотреть на природу без того, чтобы в душе его единовременно не возникла соответственная яркая мысль». Ночь для поэта - время, когда человек остается один на один с бездной, когда просыпается хаос. Когда наступает темнота, ухудшается зрение, но острее становится слух, поэтому столько звуков слышит герой стихотворения «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…». Ночь приносит с собой на землю совсем другой мир - мир бестелесный, невидимый, но реально существующий. К темному времени суток у Тютчева двоякое отношение. С одной стороны - у человека появляется возможность постичь тайны бытия. С другой - как говорилось выше, ему приходится столкнуться лицом к лицу с бездной.

Как сладко дремлет сад темнозеленый,

Объятый негой ночи голубой,

Сквозь яблони, цветами убеленной,

Как сладко светит месяц золотой!..

Таинственно, как в первый день созданья,

В бездонном небе звездный сонм горит,

Музыки дальной слышны восклицанья,

Соседний ключ слышнее говорит…

На мир дневной спустилася завеса,

Изнемогло движенье, труд уснул…

Над спящим градом, как в вершинах леса,

Проснулся чудный, еженочный гул…

Откуда он, сей гул непостижимый?..

Иль смертных дум, освобожденных сном,

Мир бестелесный, слышный, но незримый,

Теперь роится в Хаосе ночном?..

Другие редакции и варианты

8   В саду фонтан, смеяся, говорит…

15   Рой бестелесный, слышный, но незримый,

Автограф - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 7.

КОММЕНТАРИИ:

Автографы (2) - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 7 и 6.

Первая публикация - РА . 1879. Вып. 5. С. 134; тогда же - ННС . С. 40. Затем - Изд. СПб., 1886 . С. 14; Изд. 1900 . С. 86.

Печатается по второму автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 250.

В первом автографе есть название стихотворения - «Ночные голоса». 7-я строка здесь - «Музыки дальной слышны восклицанья», 8-я - «В саду фонтан, смеяся, говорит», 15-я - «Рой бестелесный, слышный, но незримый».

Во втором - название отсутствует, имеются разночтения по сравнению с первой: в 7-й строке - первая буква второго слова напоминает тютчевское «з», и тогда получается слово «зальной», а не «дальной» (ср. с написанием «з» в словах «сквозь», «музыки», «завеса», «изнемогло»), в первом автографе здесь было очевидное «д» и получалось слово «дальной». В 8-й строке второго автографа - «Соседний ключ слышнее говорит», в 15-й - «Мир бестелесный, слышный, но незримый». Все строфы и здесь отчеркнуты. Знаки препинания несколько изменены. Складывается впечатление, будто поэт первоначально не дифференцирует знаки препинания, а обозначает какие-либо остановки, смысловые и интонационные, знаком тире. Все стихотворение как бы строится на эффекте недоговоренности: и восклицания, и вопросы, и утверждения не выражают всего, что можно бы сказать; к тому же тютчевские многоточия здесь не короткие, а длинные: после слова «говорит» стоит пять точек, после «уснул» - четыре, после «гул» (12-я строка) - восемь, до самого края страницы поставлены точки, больше они здесь и не вмещаются; после слова «непостижимый» стоят четыре точки (тоже до самого края страницы), после слов «в хаосе ночном» - пять точек, и опять до самого края. Поэт эстетически переживает мир непознанного, не подлежащего словесному выражению, но он существует, и многоточия о нем напоминают.

Печаталось везде под названием «Ночные голоса», что соответствовало лишь раннему автографу. В первых трех изданиях 7-я строка - «Музыки бальной слышны восклицанья». Но уже в Изд. 1900 - «Музыки дальной слышны восклицанья». Однако в Изд. Маркса снова - «Музыки бальной слышны восклицанья», но в изд. Чулков I и в Лирике I - «Музыки дальной».

Датируется 1830-ми гг.; в начале мая 1836 г. было послано Тютчевым И.С. Гагарину.

«Как сладко дремлет сад темнозеленый…» - это шестое стихотворение с образом хаоса: «Видение», «Последний катаклизм», «Как океан объемлет шар земной…», «О чем ты воешь, ветр ночной?..», «Сон на море» - во всех, кроме второго и третьего в этом перечне, употреблено и самое слово «хаос». Если в прежних стихотворениях о хаосе были акцентированы чувства тревоги, страха, распада сознания, то в рассматриваемом - выделены идеи и переживания таинственности, непостижимости хаоса, поддерживается мысль о его бестелесности и иррациональности. Впервые именно в этом стихотворении появился характерный для Тютчева образ «завесы»; ею оказывается ночь, опускающаяся на дневной мир как занавес.

На этой странице читайте текст Федора Тютчева, написанный в 1835 году.

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!

Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…

На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный еженощный гул…

Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..

Примечание:

Автографы (2) - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 7 и 6.

Первая публикация - РА. 1879. Вып. 5. С. 134; тогда же - ННС. С. 40. Затем - Изд. СПб., 1886. С. 14; Изд. 1900. С. 86.

В первом автографе есть название стихотворения - «Ночные голоса». 7-я строка здесь - «Музыки дальной слышны восклицанья», 8-я - «В саду фонтан, смеяся, говорит», 15-я - «Рой бестелесный, слышный, но незримый».

Во втором - название отсутствует, имеются разночтения по сравнению с первой: в 7-й строке - первая буква второго слова напоминает тютчевское «з», и тогда получается слово «зальной», а не «дальной» (ср. с написанием «з» в словах «сквозь», «музыки», «завеса», «изнемогло»), в первом автографе здесь было очевидное «д» и получалось слово «дальной». В 8-й строке второго автографа - «Соседний ключ слышнее говорит», в 15-й - «Мир бестелесный, слышный, но незримый». Все строфы и здесь отчеркнуты. Знаки препинания несколько изменены. Складывается впечатление, будто поэт первоначально не дифференцирует знаки препинания, а обозначает какие-либо остановки, смысловые и интонационные, знаком тире. Все стихотворение как бы строится на эффекте недоговоренности: и восклицания, и вопросы, и утверждения не выражают всего, что можно бы сказать; к тому же тютчевские многоточия здесь не короткие, а длинные: после слова «говорит» стоит пять точек, после «уснул» - четыре, после «гул» (12-я строка) - восемь, до самого края страницы поставлены точки, больше они здесь и не вмещаются; после слова «непостижимый» стоят четыре точки (тоже до самого края страницы), после слов «в хаосе ночном» - пять точек, и опять до самого края. Поэт эстетически переживает мир непознанного, не подлежащего словесному выражению, но он существует, и многоточия о нем напоминают.

Печаталось везде под названием «Ночные голоса», что соответствовало лишь раннему автографу. В первых трех изданиях 7-я строка - «Музыки бальной слышны восклицанья». Но уже в Изд. 1900 - «Музыки дальной слышны восклицанья». Однако в Изд. Маркса снова - «Музыки бальной слышны восклицанья», но в изд. Чулков I и в Лирике I - «Музыки дальной».

Датируется 1830-ми гг.; в начале мая 1836 г. было послано Тютчевым И.С. Гагарину.

«Как сладко дремлет сад темнозеленый…» - это шестое стихотворение с образом хаоса: «Видение», «Последний катаклизм», «Как океан объемлет шар земной…», «О чем ты воешь, ветр ночной?..», «Сон на море» - во всех, кроме второго и третьего в этом перечне, употреблено и самое слово «хаос». Если в прежних стихотворениях о хаосе были акцентированы чувства тревоги, страха, распада сознания, то в рассматриваемом - выделены идеи и переживания таинственности, непостижимости хаоса, поддерживается мысль о его бестелесности и иррациональности. Впервые именно в этом стихотворении появился характерный для Тютчева образ «завесы»; ею оказывается ночь, опускающаяся на дневной мир как занавес.